Аудиокниги исполнителя "Соломонов Михаил" слушать онлайн, страница 4

Мне исполнилось тринадцать лет, когда меня провозгласили королем Капоты. Я как раз сидел в своей комнате и в отметке «неудовлетворительно» под сочинением стирал буквы «н» и «е». Мой отец Свин Ин I Капотский уехал на месяц охотиться в горы, и я должен был послать ему свое сочинение с королевским гонцом....

Дениска получил тройку на уроке пения. А ведь он так старался! Пел громче всех песню про красных кавалеристов. Почему же учитель пения Борис Сергеевич оказался им недоволен?...

Маяк. Двое людей. И на сотню миль ни одного селения. Двое людей. Маяк. И — тайны моря. Одиночество — страшная штука…...

…Через семь месяцев их присудили к сожжению. Накануне казни он приблизился к ней, нацарапал на ее руке маленький кораблик и сказал:— Татуированная Татуана, ты сможешь всегда, как сейчас, бежать от злой смерти. Я хочу, чтобы ты была свободной, как моя мысль. Нарисуй этот кораблик на стене, на полу, где захочешь, закрой глаза, взойди на него и спасай...

Мы все жалки и мелки перед лицом Бога… Ни одному из нас не удалось проникнуть в лабиринт запутанных путей человеческих, никто даже сотой части клубка не распутал; и только автору этих строк удалось проследить пути одной человеческой троицы, которая причудливо сошлась разными путями к одной и той же точке. Сошлась, чтобы надолго не разойтись…....

Вот и настал последний день этого мира, впереди — Судный день. Впереди — воскрешение всех мёртвых, впереди — сошествие Господа на грешную землю. Но пока мир должен приготовиться к великому действию, должен очиститься от всего старого, ветхого, уродливого…...

В высоте рыхло, колобком, таял месяц. Небо казалось холодным, удивленно далеким. Голоса были промаслены еденым и питым. Рыжик, ржаная коврижка, сало и водка пропитали даже эхо, соловевшее за рекой....

С гордостью ходил он по амфиладе вечерних зал и то громко декламировал свои последние стихи, то с лукавой старческой усмешкой поглядывал на книги городских поэтов. Он знал, что он не только Сравнялся с ними, но и превзошел их. Наконец, желая поделиться с кем-нибудь своей радостью, он написал письмо своей жене — первое со времени их разрыва. С выраж...

«Что за вздор, – подумал я, – чего я боюсь, точно дитя. Привидений я не боюсь. Да, привидений… лучше бы бояться привидений, чем того, чего я боюсь. – Чего? – Ничего… Себя… Ну вздор»....

Произведение искусства не принадлежит его создателю, оно – дар кого-то другого, существующего внутри нас, и как бы мы ни уверяли себя, что то или иное творение – поистине наше, на самом деле оно – лишь отзвук тайного эха, украденного или взятого в долг, и мы гордимся им, пока длится наш век, думая, что оно рождено нами....

… Советская власть всегда боялась печатного слова, особенно того, что приходило из-за рубежа, и особенно принадлежавшего бывшим соотечественникам. Впрочем, всегда ли – боялась? В 1921 году Ленин получил изданную в Париже книгу Аркадия Аверченко «Дюжина ножей в спину революции». «До кипения дошедшая ненависть», – заметил он об этой книжке на страниц...

 Гробовшик Яков Иванов по прозвищу Бронза на закате своей жизни вдруг осознаёт, что жизнь его прошла без пользы и без всякого удовольствия. Он жил в постоянной злобе, считал убытки, бранил жену, и лишь перед её кончиной понял, что не сделал для неё ничего доброго. Последний жест Якова в жизни — завещать скрипку еврею Ротшильду, которого он всегда п...